Что делать, если человеку грозит применение
принудительных мер медицинского характера?

20 ноября 2007 г. Конституционным Судом Российской Федерации было вынесено Постановление, согласно которому ряд положений статей Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации были признаны не соответствующими Конституции Российской Федерации.

Вынесенное Конституционным Судом Постановление №13-П о проверке конституционности ряда положений статей 402, 433, 437, 438, 439, 441, 444 и 445 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан С.Г. Абламского, О.Б.Лобашовой и В.К.Матвеева, вносит серьезные изменения в существующую правоприменительную практику, касающуюся признания людей невменяемыми и применения к ним принудительных мер медицинского характера (ПMМХ).

Давно уже не секрет, что сам институт невменяемости и следующего за ней принудительного лечения широко использовался в различных целях, не связанных с действительным отправлением правосудия и установления истины по уголовному делу. В том случае, когда неким не чистым на руку представителям правоохранительной системы необходимо было произвести юридическую расправу с кем-либо, лучшего инструмента было просто не найти. По действовавшим до 20 ноября 2007г. положениям Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, с момента принятия судом (а фактически и того раньше – с момента появления в уголовном деле заключения врачей-психиатров о невменяемости субъекта, привлекаемого к уголовной ответственности, – это прямо отмечено на стр. 12 Постановления №13-П) человек начисто утрачивал какую бы то ни было самостоятельность и права за него с этого момента начинали осуществлять совсем другие люди. Причем, нередко, это были заинтересованные в самом неблагоприятном продолжении судьбы такого человека. С этого момента он не мог знакомиться с материалами своего же дела, заявлять какие бы то ни было ходатайства, самостоятельно выступать в суде, подавать от своего имени жалобы, в том числе и на решения суда о признании его невменяемым и применении к нему принудительных мер медицинского характера. И это происходило даже в том случае, когда само решение еще не вступило в законную силу! То есть, законность решения еще никто не проверил, а человек уже полностью утрачивал уголовно-процессуальную дееспособность.

Развитие судьбы человека, подобное тому, что описано выше, можно обнаружить, в том числе, и у тех людей, чьи жалобы рассмотрел Конституционный суд по данному делу.

После применения принудительных мер медицинского характера, человек, к которому они применялись, не мог самостоятельно подать в суд заявление о прекращении ПMМХ или об изменении их режима (к примеру, о переводе человека на амбулаторный характер психиатрического воздействия со стационарного). И в этом случае он попадал в полнейшую зависимость от администрации психиатрического заведения, применявшего к нему соответствующие меры. Малейшая нелояльность к существующим там порядкам, любой пустяковый конфликт могли самым тяжелым образом сказаться на сроке пребывания человека в психиатрическом заведении.

То есть, положение дел было таковым, что заключение врача-психиатра о невменяемости человека переводило его из разряда субъекта права (того, кто мог действовать) в объект права (того, по отношению к которому действовали другие). И это при том, что сами психиатры-эксперты зачастую даже не показывались в судебном заседании – лишь присылали текст заключения по поводу состояния психики человека. А уж вызвать их или не вызвать для дачи пояснений по своему заключению, и вообще для того, чтобы психиатру-эксперту можно было задать вопросы по тексту, проверить как таковую его компетентность и то, насколько он разобрался в сути дела – это всецело зависело от воли судьи, ведущего процесс. Подать судье ходатайство о вызове в суд психиатра-эксперта могли лишь законный представитель (при условии, что его на самом деле назначили человеку) или адвокат. То есть, человек не мог быть даже инициатором вызова в суд тех людей, которые сделали заключение о его состоянии.

Можно смело констатировать, что человек утрачивал сам доступ к правосудию.

С учетом всего описанного выше, признание соответствующих статей Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации неконституционными имеет большую ценность для возможности защиты людьми своих прав в уголовном процессе.

В самом Постановлении №13-П есть несколько аспектов, заслуживающих внимания для того, чтобы применять их на практике.

Важным представляется следующий вывод Конституционного Суда, которым дается оценка доводов жалобы О.Б. Лобашовой относительно неопределенности понятия «психическое состояние». В ответ на это указано, что содержание данного понятия «конкретизируется судом в каждом уголовном деле на основе подтвержденных доказательствами фактических обстоятельств с помощью специальных познаний экспертов в области судебной психиатрии».

Думается, что данный вывод может быть оценен таким образом, чтобы настаивать в судебных делах, имеющих своим предметом вменяемость гражданина применительно к совершенному им деянию, на личном участии в таком деле таких психиатров-экспертов, которые дают заключение о невменяемости человека. Это является крайне важным аспектом, влияющим на законность принимаемых судом решений и на защиту прав людей от необоснованного применения к ним принудительных мер медицинского характера

Исходя из выводов психиатров-экспертов о наличии или отсутствии у лица психического расстройства и о существовании в связи с этим опасности причинения им вреда себе самому или другим лицам, суд устанавливает соответствующие изменения в психическом состоянии данного лица, выступающие в качестве правообразующих, правоизменяющих или правопрекращающих юридических фактов, и тем самым обеспечивает справедливое разрешение уголовного дела либо возникающих в связи с применением принудительных мер медицинского характера процессуальных вопросов. Именно суд, исследуя вопрос о наличии оснований для применения, продления, изменения или прекращения применения к лицу принудительных мер медицинского характера, обязан проверить в судебном заседании обоснованность выводов специалистов-психиатров о наличии у лица психического расстройства и его возможных последствиях и в зависимости от психического состояния лица принять надлежащим образом мотивированное решение по делу.

То есть, сам по себе текст заключения психиатров о невменяемости не должен рассматриваться как достаточное условие для признания человека невменяемым. Авторы заключения подлежат вызову в суд и допросу всеми участниками процесса относительно сделанных ими выводов и того, на каких основаниях эти выводы базируются.

Зачастую значение приобретает именно то, какие именно источники использовала комиссия психиатров для получения информации о человеке. Так, в одном из уголовных дел, где ставился вопрос о признании подсудимого невменяемым, в основу вывода об источнике его психической проблемности комиссия психиатров положила данные о том, что он был боксером и имел многочисленные сотрясения головного мозга. Однако, когда это заключение прочитали те, кто знал подсудимого, они возмутились – он вообще не занимался боксом и весь этот тезис не был основан на каких-либо фактах.

Другой пример этого: ссылка в заключении психиатров, что человек отвечает на вопросы невпопад, а то и вообще не отвечает. А в самом начале этого заключения указывается, что человек страдает тугоухостью. То есть, поведение человека обусловлено совсем не психическими сложностями.

В заключении психиатров источники используемых ими сведений обычно не указываются. И, если кто-либо из участников процесса не привлечет внимание суда к недостоверности фактов, это попросту остается незамеченным. И, следует вспомнить, что сам человек, о котором идет речь, таким правом уже не пользуется. Поэтому данный вывод Конституционного Суда следует весьма активно использовать для того, чтобы настаивать на обязательном вызове психиатров, на судебное заседание с тем, чтобы они доказали правильность сделанных ими выводов.

Другой важный аспект вынесенного Постановления Конституционного Суда от 20 ноября 2007г. заключается в том, что суд прямо назвал те акты международного характера, которыми следует руководствоваться в делах, где рассматриваются правовые вопросы, связанные с психиатрией. Теперь можно прямо ссылаться на п.2 мотивировочной части Постановления, где названы следующие акты:

– Принципы защиты психически больных лиц и улучшения психиатрической помощи (приняты 17.12.1991г. Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 46/119);

– Рекомендации Парламентской Ассамблеи Совета Европы 818 (1977) «О положении психически больных»;

– Рекомендации Комитета Министров Совета Европы №R (83)2 "Относительно правовой защиты лиц, страдающих психическим расстройством, которые были госпитализированы в принудительном порядке; №R (99)4 «О принципах, касающихся правовой защиты недееспособных взрослых» и Rec (2004) 10 «Относительно защиты прав человека и достоинства лиц с психическим расстройством».

Причем важно и то, что как международные принципы они имеют в случае противоречия с нашим российским законодательством преимущество перед ним. И теперь, есть авторитетный источник в лице Конституционного Суда Российской Федерации, который подтвердил их важную роль в решении вопросов, связанных с психиатрией.

Важно в свете принятых Конституционным Судом резолюций, произвести восстановление в правах тех людей, которые оказались жертвами неконституционного законодательства и психиатрических заключений – ведь фактически их число куда больше тех, кто добился рассмотрения Конституционным Судом жалоб на Уголовно-процессуальный кодекс. При рассмотрении дела в суде прозвучала цифра таких психиатрических заключений – несколько тысяч в год. И те люди, которые были лишены своей процессуальной дееспособности в этих тысячах дел, ничем не хуже заявителей и также нуждаются в том, чтобы им вернули все права, гарантированные Конституцией Российской Федерации и международным законодательством.

 

Ершов Юрий Львович

Доцент кафедры Гражданско-правовых дисциплин юридического
факультета Курганского государственного университета

Адвокат, управляющий партнер Адвокатского бюро
«Эксперт» (г. Екатеринбург)

Кандидат юридических наук

 

Источник публикации журнал
«Юрист», №1 2008 г.